«По словам Эрнестин Картер, эти показы «в меньшей степени походили на собрание пятидесятников-протестантов и в большей — на аудиенции у Папы Римского».

«Соприкосновению с божественным» она дала более трезвую оценку: «Никто шумно не переговаривался как на показах Диора… У Баленсиаги тишину задавал уже лифт, обитый мягкой кожей, который поднимал всего четырёх человек, да и то, если один из них был худой. Уцелевших после пристального контроля мадам Веры и мадмуазель Рене препровождали к их местам, где они шепотом, как в церкви, переговаривались с соседями. Не у Баленсиаги, а у Диора — молодые, очаровательные манекенщицы. У мэтра чаще всего они были среднего возраста (как и его клиентки) и редко -хорошенькие».

И они поражали своей отрешённостью и неулыбчивостью. И изменить выражения их лиц не могли никакие аплодисменты. Вот, перед вами коллекция — берите или не берите. Большинство брали».

Главным «монстром среди моделей была Коллетт» с её походкой Дракулы, её наклоном головы, словно у готового броситься в бой быка, опущенными плечами и болтающимися руками…» — по воспоминаниям Беттины Баллард.

Мадам Вера была одной из двух церберов модного дома (второй была огнедышащая мадмуазель Рене). Грозная в очках она сидела за столом перед раздвижной ширмой и сквозь очки внимательно проверяла ваши документы, словно при пересечении государственной границы, что в некотором смысле так и было. Пройдя проверку вы заходили за ширму и попадали в коридор. По одну его сторону располагались зеркальные двери, ведущие в примерочные, по другую — открытые дверные проемы, ведущие в большой зал, окна которого выходили на авеню Георга V. Восемь продавщиц или vendeuses в окружении своих помощниц располагались за столами по обеим сторонам коридора. Всеми этими людьми руководила directrice или, если угодно настоятельница мадмуазель Рене. Она управляла практически всеми делами дома. Спокойно могла вскрыть письмо журнала с просьбой о предоставлении костюмов для фотосъемок и выдать всего два, и не из тех, что просили. А на просьбу клиентки привезти с собой подругу, которой были крайне любопытны показы мод, грубо отвечала: «Любопытным у нас не место». Под её командованием модный дом работал в военном режиме с окончания войны до его закрытия 1968-м году.

Баленсиага не намеревался превращать женщин в девочек своей одеждой, не хотел он и чтобы его модели выглядели юными соблазнительницами. Можно представить Гарбо в его одежде (она действительно была клиенткой Баленсиаги), но не Бордо.

Живанши рассказал Vogue историю о способности Баленсиаги к преобразованию. «Помню, однажды мы смотрели на манекены его клиенток; у одного были формы пожилой женщины — сутулые плечи, большой живот, широкие бёдра. Пока я смотрел, Баленсиага взял отрез муслина, пришпилил ткань на манекен и начал с ней работать. Соединяя и разрезая ткань по косой, он убрал сутулость, живот и широкие бёдра тоже исчезли. Пропорции стали практически идеальными. Это было настоящее чудо…»

(Сьюзан Ирвин. Кристобаль Баленсиага).